29.05.2015

Цензура в подростковой литературе: польза или вред?

Почти три года прошло с тех пор, как в силу вступил закон о защите детей от вредной информации. Как оказалось, он принес не столько пользы, сколько вреда. Страдают от него и книготорговцы, и издатели, и родители, но сложнее всего приходится подросткам, которых практически лишили возможности читать полезные книги.

Назад в СССР

Подростковая литература во времена Советского Союза была не только партийно-идеологической направленности. Встречались и книги, в которых подростки могли почерпнуть для себя полезную информацию на тему любви, расставания и предательства. Сейчас издательство «Самокат» переиздает некоторые из этих книг, включив их в серию «Родная речь». Там же впервые стали публиковать работы авторов, где поднимались вопросы, о которых не принято писать – болезнь и смерть родных, любовь (гетеро- и гомосексуальная), насилие в семье, фашизм и права человек. Книги подобной тематики представлены и в серии Людмилы Улицкой «Другой, другие, о других. Проект о толерантности».

Такие книги выпускались с рекомендательной возрастной маркировкой на обложке. До вступления закона 436 в силу, родители, которым сложно начать говорить с ребенком на некоторые темы, могли подобрать соответствующую книгу и отталкиваться уже от нее.

Недетские книжки

Сейчас же издателям приходится указывать на обложках книг две маркировки – рекомендательную и ограничительную. Например, содержание книги рассчитано на детей возрастом 12-14 лет, а по закону читать их можно только с 16 лет.

В итоге завышенная возрастная маркировка становится причиной того, что подростковая литература практически не покупается – на детских полках книжных магазинов ее нет, а на взрослых она покупателям не интересна.

Интересный ход придумали издатели «Недетских книжек». В серию вошли сказки, в которых поднимаются такие важные темы как усыновление и ломка стереотипов. Обложки «Недетских книжек» сделали двойными: сверху «взрослую», а снизу – детскую, которая открывается после того, как оторвать верхнюю. Чтобы читателю был понятен смысл серии, издатели даже записали специальное поясняющее видео.

Но и это не все. Сейчас авторам, переводчикам и редакторам приходится включать внутреннего цензора, чтобы достучаться до читателей. Так, из соображений цензуры переводчица с французского языка Ирина Волевич, работая над переводом книг для подростков, фразу «черт его знает» переводит как «Бог его знает», чтобы не навлечь на себя родительский гнев.

А что издатели?

В издательстве «Самокат» рассказывают, что закон запрещает говорить с читателями-подростками на многие темы, в числе которых и война. Речь идет не о произведениях, посвященных Великой Отечественной войне, а о современных рассказах.

Основатель «Самоката» Ирина Балахонова отмечает, что им намного проще начать выпускать книги для детей до шести лет или же «вычищенные» подростковые тексты, но издатели хотят помочь родителям обсуждать с детьми разные, порой непростые темы. Заинтересованы они и в том, чтобы подрастающее поколение могло чувствовать и думать самостоятельно.

Согласна с Балахоновой и переводчик Ольга Дробот. Она поддерживает идею

«Знать – лучше, чем не знать, думать – лучше, чем не думать».

До вступления закона о защите детей от вредной информации Дробот успела перевести роман «Осторожно, Питбуль-Терье!» о двух друзьях-подростках. Одному из них приходится рано повзрослеть из-за страдающей депрессией мамы, а у второго проблемы с папой-алкоголиком. Сама книга написана в легкой манере, и переводчик уверена, что она могла бы стать поддержкой одиноким подросткам, оказавшимся в подобных ситуациях, но сейчас описанные в произведении вещи могут вызвать нарекания.

Дробот считает, что в детских книгах должны быть сложные темы, ведь жизнь тоже не радужная. И на полках книжных магазинов должна быть не только развлекательная литература для подростков, но и развивающая сознание и совесть. А покупать такие книги или нет, читатель уже должен решать сам, подводит итог Дробот.